зав. кафедрой дагестанских языков ДГУ С. М. Махмудовой о рутульской литературе)

В память об устаде Куьр-Раджабе, преклоняя голову перед памятью устада Сакита, мы начинаем публикацию переводов стихотворений Куьр-Раджаба, переданных нам Сакитом – великим сыном рутульского, дагестанского и азербайджанского народов. Это стало духовным и литературным завещанием Сакита.

За несколько часов до своей смерти Сакит принес мне выполненные им переводы стихотворений Куьр-Раджаба на рутульский язык. Он собирал стихотворения Куьр-Раджаба на азербайджанском языке всю жизнь. Вручая мне переводы, Сакит вдруг быстро забрал их:

- Ты не сможешь жанры этих стихотворений определить!

Перелистав, он собрал несколько стопок, на каждой стопке написал жанр: устаднамебыр – 10 листов, Гъошмабыр – 36 листов, Герайлыбыр – 12 листов, Диванибыр – 4 листа, Баятибыр – 2 листа, Зинджирлеме теджнис – 2 листа, Къуша ярпагъ гъошма – 3 листа, Дейишма – къыфыл бендбыр -2 листа, Гьарба-зурбабыр – гич1быр кийин – 3 листа, Къезелбыр – 2 листа, Мухаммесбыр – 5 листов.

На страницах рутульской газеты мы начинаем публикацию переводов Сакита, как только все переводы будут опубликованы, мы издадим его книгу, как Сакит это и завещал.

Это последнее обращение великого ашуга к своему народу, последний подарок рутульской литературе.

Дореволюционная рутульская лирика была неотделима от азербайджанской. Она заимствовала азербайджанские жанры, рифмы, распространенные поэтические образы. Подавляющее большинство рутульских дореволюционных ашугов творили на азербайджанском языке.

На рубеже ХY11 и ХY111 веков творил рутульский ашуг Куьр-Раджаб из Ихрека. В азербайджанской и турецкой литературах он известен под псевдонимами Хесте-Раджаб и Шикесте Раджаб. Раджаб был очень образованным человеком своего времени, о чем позволяют говорить его стихотворения. Куьр-Раджаб писал на азербайджанском и турецком языках. Большую часть жизни провел в городе Шеки Илисуйского Султанства. Шеки – это город, где испокон веков проживают рутулы, как и в соседних Кахе, Кайнаре, Даш-юзе и многих других населенных пунктах, которые еще с времен древней Кавказской Албании были заселены рутулами, воевавшими там даже с войсками Митридата. Рутулы до Русско-Кавказской войны Х1Х века населяли земли от города Шеки в современном Азербайджане до рутульских земель в современном Дагестане. После пленения Шамиля царским указом все земли от горы Деовгай на юг были отнесены к Азербайджану.

Но и сейчас в этих городах и селениях Азербайджана на своей исконной территории проживают рутулы – носители борчинско-хновского диалекта. Все они традиционно двуязычны – свободно владеют и творят как на рутульском, так и на азербайджанском языках.

Дагестанские рутулы сохраняют с азербайджанскими рутулами крепкие связи. Отходничество было распространенным способом заработка в дореволюционном Дагестане. Отходники из многих рутульских сел Дагестана уходили на нефтепромыслы в Азербайджан на многие месяцы. Кроме экономических, налаживались и культурные контакты, рутульские поэты знакомились с азербайджанской поэзией, с армянской, иранской, турецкой поэзией. То есть через азербайджанский язык выходили в мир восточной поэзии, создавая потом истинные шедевры на азербайджанском языке. Азербайджанским языком владели все рутульцы. Это был основной язык общения. Ученым в Рутуле считался только тот, кто в совершенстве владел арабским языком. Ашугом – только тот, кто в совершенстве владел азербайджанским языком. Для общения с соседними лезгинами рутульцы свободно владели и лезгинским языком. Поэтому рутулы были поголовно полиязычны.

С Азербайджаном у рутулов была связь через Салаватский перевал в верховьях Самура, куда до последнего времени, до распада Советского Союза, отгоняли на зиму даже скот, так как азербайджанские рутульские земли по привычке считали своими. Салаватский перевал зимой закрывался из-за снегов, и зимой общение с Азербайджаном прекращалось.

Я все это так подробно написала потому, что поэзию Раджаба, феномен его поэзии трудно понять без этого. Куьр-Раджаб, как позже и Сакит, как Юсиф, как Ильяс Черкезов, метался между двумя основными языками своего творчества, владея попутно еще несколькими. Они отразили в своем творчестве две культуры, два языка, две поэзии, Если так можно выразиться, талант их проявлялся дуплетом.

Сакит в своем предисловии пишет, что он начал собирать стихотворения Куьр-Раджаба еще в юности. Первые песни Раджаба Сакита заставил записать его отец, знавший их наизусть. Я не знаю, можно ли благодарить покинувших этот мир, но если бы не отец Сакита, заставлявший его писать песни, отдавший его на учебу к ашугу Шемширу в восемь лет, знавший, наконец, песни Раджаба наизусть, вряд ли азербайджанский и рутульский народы могли бы гордиться Сакитом. Вряд ли мы получили обратно нашего ашуга Куьр-Раджаба, если бы не та любовь к поэзии, которую привил отец Сакиту. Сакит сам стал большим поэтом, его творчеством нам еще предстоит гордиться. И вернул рутульскому народу Куьр-Раджаба – это только он мог так виртуозно перевести с азербайджанского на рутульский Раджаба, у которого такие сложные поэтические формы, что я не представляю, как вообще он это смог!

Юсиф рассказывает, что в начальной школе в Ихреке, где он учился, ночным сторожем работал старый Идрис-баба. После школы дети часто ночами собирались в его будке, и Идрис-баба рассказывал им сказки и пел песни. Дети замирали в поэтическом восторге, проводя долгие зимние вечера с ночным самобытным учителем рутульского языка и литературы, привившим им настоящую любовь к родному слову. Это от Идрис-бабы Юсиф впервые услышал имя Куьр-Раджаба, это стихотворения Куьр-Раджаба зажгли в душе Юсифа поэтическую звезду. Это благодаря Идрис-бабе в рутульской литературе рождается новый большой поэт – Юсиф.

А отец Сакита, Идрис-баба и Юсиф будят мастера родного слова в Саките, певшем до тех пор на азербайджанском языке. Юсиф вспоминает, что Идрис-баба просил детей:

– Дети, не допустите, чтобы стихотворения Куьр-Раджаба ушли со мной на тот свет. Запишите их, я неграмотен, я не могу записать их. Но они дороже золота, запомните их. Может, я последний, кто знает эти стихотворения. Не дайте Раджабу снова умереть!

Удивительная судьба у ашуга Раджаба! Его знают в Турции, там его считают своим поэтом. С его имени начинается азербайджанская ашугская поэзия. С его имени начинается лезгинская ашугская поэзия. А родился в Ихреке, рутулец. Зимой он жил в Шеки в Азербайджане, летом возвращался в Ихрек, в Рутул. Он родился в ХУ11 веке, творил в ХУ111 веке, только в конце ХХ века рутульский народ получает письменность. И через два столетия ашуг снова приходит к своему народу. Его песни, как алмазы, хранили люди в памяти, завещали детям, передавали из уст в уста. Почему-то Идрис-баба именно маленькому Юсифу читает стихотворения Раджаба, почему-то тот их запоминает на всю жизнь. Всю свою жизнь собирали его песни Юсиф, его потомок и сам великий поэт, и Сакит, переведший на рутульский язык сто его песен. Юсиф тоже переводит стихотворения Раджаба на рутульский язык. Сакит передал мне свои переводы и через несколько часов умер. Сакит передает мне и непереведенные стихотворения Раджаба. Зачем, если я не владею азербайджанским?! Правда, когда я читаю Раджаба на этом азербайджанском языке, даже не понимая слова, - это никак по-другому не назовешь, кроме как – настоящее эстетическое наслаждение, поэтический восторг, это то, что есть поэзия! Какая-то мистическая, завораживающая на всю жизнь поэзия у суфия Раджаба!

Известный лезгинский литературовед Г. Г. Гашаров принес мне однажды рукописи песен Куьр-Раджаба, которые он записал много лет назад. Пожелтевшие, исписанные еще чернилами листы. Уже пожилой, седой профессор со странным блеском в глазах, с каким-то радостным вдохновением несколько раз повторил:

– Я возвращаю вам вашего поэта! Это я собирал всю жизнь. Я передаю тебе их все, которые я смог найти! Это мой подарок вашему народу. У вас теперь есть своя письменность. Опубликуй их!

Гаджи Гусейнович – аристократ от науки, очень сдержанный, интеллигентный, не позволявший себе эмоций, очень рассудительный человек. Таких обычно уважают с первого взгляда. Он какой-то очень мудрый. Такие люди служат мерилом человеческих поступков, на них равняешься, ищешь их уважения.

И мне было тогда странно, как такой человек вдруг столь эмоционален, говоря о Куьр-Раджабе. Только теперь, когда я прочитала переводы Юсифа и Сакита, прочитала Куьр-Раджаба на языке оригинала – азербайджанском, я понимаю, что поэзия Куьр-Раджаба вызывает в людях поэтический экстаз, высокое вдохновение, которое само рождает поэтов.

Передавая мне переводы Куьр-Раджаба, Сакит отдал и свою рукопись – литературный обзор рутульской литературы и творчества Хесте Раджаба. Сакит великолепно владел азербайджанским, лезгинским и рутульским языками.

Но на русском он не писал. И поэтому данный обзор написан на рутульском языке.

Сакит был знатоком азербайджанской литературы, всю жизнь собирал по крупицам то, что смог найти, по рутульской литературе. А наша средневековая литература переплетена с азербайджанской литературой как языком, так и жанрами, стилем, поэтическими образами, что делает невозможным анализ этого периода художественного творчества рутульцев без опоры на художественные традиции восточной литературы, в русле и параллельно с которой развивалась рутульская литература.

Следует особо отметить, что рутульская литература дала миру великолепных поэтов того времени – Зейнаб Хинави и Куьр Раджаба, чей талант ничуть не уступал таланту Низами Гянджеви, Физули, Саади, Навои, Омара Хайяма и др. Однако без многолетней грамотной, скрупулезной работы Сакита над оригиналами и их поиском в Азербайджане и в Дагестане рутульская литература сегодня начиналась бы с ХХ века.

Сакит – настоящий поэт и патриот рутульского народа и азербайджанского народа, который он любил так же, как и народ, из которого он вышел, Сакит – сам ашуг и ценитель поэзии, Сакит – литературовед азербайджанской и рутульской поэзии, породнил их, проведя неоценимую работу по поиску следов рутульских ашугов в азербайджанской поэзии, Сакит – переводчик с азербайджанского на рутульский, только он мог так удачно выполнить переводы, следуя не только рифме, но и жанровому своеобразию стихотворений рутульских ашугов в азербайджанской поэзии. И Сакит сделал это – он принес своему народу имена, прославившиеся в Азербайджане, но о которых рутульцы не помнили или знали очень мало. Сакит стал нитью между рутульской и азербайджанской поэзией. В богатом океане многовековой азербайджанской поэзии Сакит собрал жемчужины рутульской мысли, вернул своему народу прославленные имена рутульских ашугов. И над этим титаническим вкладом он работал с начала ашугского творчества до самой своей смерти. За несколько часов до своей кончины Сакит вернул нам рукописи своих переводов и еще не переведенные творения рутульских мастеров художественного слова, а также следующий ниже обзор рутульской литературы. Сакит в последние часы своей жизни сыграл свою последнюю, самую значительную, самую пронзительную песню – он устроил перезвон рутульских литературных колоколов от Х1 до ХХ1 веков. И под эти звуки ушел из жизни, растаял в вечном безмолвии. Этот торжественный звон рутульской поэзии звучит от Азербайджана до Дагестана и будет вечно звучать памятью Сакиту и всем нашим поэтам. Ашуг Сакит

(Продолжение следует.)